Цыплёнок и ястреб - Страница 76

Это была моя первая настоящая вынужденная посадка и мне невероятно повезло. Место, куда я нацеливался, оказалось то самое, куда мне в любом случае предстояло сесть. Оно было безопасным. После удара я проскользил десять футов, винты тихо замедлились и остановились.

Еще до того, как я вылез, борттехник уже осматривал повреждения.

— Четыре попадания в топливопроводы, сэр.

Сегодня нам на этой машине летать уже не придется. Пока наша группа возвращалась в «Квебек», мы с Нэйтом оставались рядом с вертолетом. Не знаю, как Нэйт, а я на палящей жаре чувствовал себя холодным и липким.

Батальон всегда держал в готовности по крайней мере один вертолет как раз для таких ситуаций, как наша. Этот вертолет садился в безопасных местах, чтобы определить, можно ли выполнить ремонт на месте.

Когда эта машина проходила «Пса», в двух милях от нас, я услышал громкие хлопки ее винта. Как вообще группа «Хьюи» могла застать кого-то врасплох? За четверть мили удары несущего винта стали тише; на смену им пришло жужжание рулевого винта и шипящий вой турбины. Вертолет приземлился в сотне футов позади нас, подняв короткую песчаную бурю, пока пилот не сбросил шаг. Турбину заглушили и винты остановились. Два специалиста, механики, побежали к нашей машине. Борттехник, откинув кожух двигателя, показывал им повреждения. Все они засунули свои носы во внутренности «Хьюи». Я оставил их наедине с работой и пошел к вертолету поддержки — мне хотелось узнать, кто его пилотирует.

Это был Райкер.

— Все целы? — спросил Райкер. Он еще не знал о Моррисе.

Райкер освободился от ремней, когда я, стоя у полозьев, подбирал слова, чтобы рассказать о случившемся. Когда я заговорил, мое лицо исказила болезненная усмешка.

— В Морриса попали. Он погиб.

Секунду на лице Райкера читались потрясение и отчаяние, а потом на нем проступила все та же животная ухмылка.

— Правда? Моррис?

— Да. Всего несколько минут назад. В «Квебеке».

Я говорил отрывисто, пытаясь согнать с лица это выражение. Как я только мог улыбаться?

У Райкера была та же проблема. Его рот кривился в улыбке, но на лице была боль.

— Сильно твою машину достали?

— Не особо. Пробиты топливопроводы.

— С твоей машиной все в порядке? — спросил он рассеянно.

— Ага. В порядке.

— Куда ему попали? — резко спросил Райкер. Бороться с выражением лица было выше его сил, оно постоянно растягивалось в этом жутком оскале.

— Точно не знаю, но по-моему, в грудь.

— Да?

— Похоже на то.

Нам было стыдно друг перед другом, так что мы замолчали, сели на траву и закурили. Механики возились с моим вертолетом. Нэйт, с любопытством наблюдавший за ними, подошел к нам.

— Боб сказал тебе про Морриса? — Нэйт выглядел отважным и деловитым.

— Ага. Кстати, Деккер в порядке? — спросил Райкер.

— Он все еще в зоне, — ответил Нэйт.

— Правда? А почему его не подобрали?

— Огонь был слишком плотным, Деккер выпрыгнул и укрылся на земле. К тому же, Уильямс запретил нам ждать его.

— Это почему?

— Ну, вообще он был прав. Следующая группа шла прямо за нами и, наверное, если бы мы попытались его взять, пострадал бы кто-то еще.

— Нехорошо как-то бросать его прямо там.

— С ним все будет в порядке, — сказал Нэйт. — У него с собой был его старый верный дробовик.

— Сэр, машину не отремонтируешь, — сказал механик Райкеру.

— Ладно, — и мы все встали. — Ребята, вас чисто случайно не подбросить до «Стрельбища», за новым вертолетом?

— Еще бы, — ответил я. — Жду не дождусь, когда полечу в бой.

При виде моей фальшивой бравады Нэйт и Райкер улыбнулись. Потом Райкер сказал:

— А помните модель «Кроэйтана», которую он строил?

— Ага.

— Интересно, где она сейчас?

Часом позже мы с Нэйтом вновь были в воздухе. Мы присоединились к группе, доставившей в «Квебек» еще больше «сапог». Во второй половине дня, после того, как мы заменили двух убитых вторых лейтенантов, подбросили подкрепления и вывезли раненых, «сапоги» наконец-то взяли Квебек, оба его песчаных акра. В длинной траншее, скрытой под невинной полосой кустарника, нашлись два пулемета и десять винтовок. В сумерках мы приземлились на «Стрельбище».

Деккер сидел на своей раскладушке, поставив локти на колени и обхватив ладонями лицо.

Я был рад его видеть.

— Эй, Декк…

Кто-то остановил меня, покачав головой. Я кивнул. Вместо того, чтобы пройти мимо, я вышел наружу, зашел через другой вход и сел в свой гамак.

Нэйт, сидя напротив, наливал «Олд Грэндэд» в крышку фляги:

— Не хочешь?

— Не откажусь, пожалуй.

Я наполнил свою кружку на пару дюймов, долил воды и разболтал пальцем. Мы сидели молча. Нэйт перечитывал одно из писем, а я смотрел на Деккера. Все в палатке переговаривались тихо, обходя стороной скорбящего человека.

Он был бледен. Один раз он поднял взгляд и это был взгляд ребенка в тоске. Он покачал головой и слабо улыбнулся:

— Он вышел на авторотацию.

Мы все глядели на него, ожидая продолжения, но он вновь замолчал.

Шерман нарушил тишину:

— Моррис?

— Ага. Когда он умирал, то сбросил шаг для авторотации. Но мы были слишком близко к земле, вертолет клюнул носом и зарылся по кабину.

Деккера перекосило от боли и вновь наступила тишина.

Я размышлял. «Клюнул носом»? С его машиной все было в порядке. Она ударилась сильнее обычного, но когда Деккер выскочил, все еще была на ходу.

Деккер мрачно продолжал:

— Пуля влетела через треугольное стекло и прошла через бронежилет так, будто его и не было. И попала в сердце. Жилет остановил ее на другой стороне. Он сбросил общий шаг так, словно делал авторотацию и мы разбились, прежде чем я успел что-то сделать, — он на секунду замолчал. — Был бы я побыстрее, я бы не дал нам разбиться.