Цыплёнок и ястреб - Страница 44

К оглавлению

— А долго мы с «сапогами» пробудем? — спросил Райкер.

— Я-то, блядь, откуда знаю? — резко ответил Шейкер. Потом негромко добавил: — Думаю, только на сегодня.

И ушел.

Я сидел слева и наблюдал за дорогой через нижний блистер. Пока что я насчитал четыре взорванных моста.

Райкер еще не был в Плейку, а потому я развернул свою потертую карту и устроил ему экскурсию.

— Вот это место на правой стороне перевала Мангянг, — я ткнул пальцем, — называется Французское Кладбище.

Райкер кивнул:

— Большая травянистая гора?

— Ага.

— Вижу. За несколько миль впереди?

— Она самая, — я отпустил кнопку переговорного устройства и бросил взгляд поверх черного выступа приборной доски. Когда я молчал, моя рука лежала на колене. С левой стороны напольного переключателя переговорного устройства не было, а потому, чтобы поговорить с Леном, мне надо было нажимать кнопку на ручке управления. Я ее нажал:

— Когда подлетим поближе, увидишь с той стороны горы целую кучу мест, которые похожи на могилы.

— Вижу.

— В общем, там внизу французы потеряли несколько сотен человек в большой засаде.

— Когда?

— Не знаю. Лет десять-двенадцать назад.

— Вот черт.

— А прямо перед нами, там, где дорога поворачивает на юго-запад, место, где сбили тех ребят в прошлом месяце. Пятидесятый калибр.

Райкер кивнул и добавил шаг. «Хьюи» поднялся на 500 футов выше.

— Занервничал? — спросил я.

— Неа. А ты?

— Нет, — и я вздохнул с облегчением. — Над перевалом мы в полпути до Плейку и примерно в двадцати милях до зоны «Гольф».

— Это на горизонте, часов на десять?

— Ага, это Плейку. На самом деле, то, что ты видишь, это большая взлетная полоса в Новом Плейку. Там стоят штабы ВВС и 2-го Корпуса. Еще через несколько миль будет деревня, а вот с этой стороны расположен комплекс советников, лагерь Холлоуэй.

Несколько минут мы летели молча, рассекая прохладный воздух над перевалом. Глянув себе под ноги, я увидел, что дорога меняется. После крутого подъема с той стороны, она мягко опускалась сквозь предгорья, уходя к зарослям слоновой травы на равнинах внизу.

Лагерь Холлоуэй стоял милях в десяти от западной границы длинной долины, простирающейся от Контума, в тридцати милях к северу до массива Чупонг, в сорока милях на юго-запад. Мутная река Иа-Дранг, тезка долины, несла свои воды через массив, в сторону Камбоджи.

— Красиво здесь, над перевалом, — сказал Райкер.

Да, красиво. Холмы покрывала высокая трава. Обнаженная почва в оврагах и срезах дороги была рыжей. Если не считать двух американских комплексов и деревни Плейку впереди нас, с воздуха край казался необитаемым.

Мы приближались к комплексу советников.

— Место, куда мы летим, примерно в пяти милях на юг от этой маленькой взлетной полосы в Холлоуэе, — сказал я.

— А где рота разобьет лагерь? — спросил Райкер, глядя в свое треугольное окно.

Я проверил карту:

— Видишь вон то большое поле между Холлоуэем и Новым Плейку?

— Вот там?

— Ага. Это место назвали Индюшачьей Фермой.

Райкер и я приземлились на краю моря палаток: лагерь «сапог» под названием Чайная Плантация. Он стоял рядом с настоящей плантацией, принадлежавшей французам.

Человек, которого мы будем обеспечивать, носил позывной «Сапог-6» и был настоящим полковником, «птичьим полковником», как их называют. Он побежал к нам, пригнувшись, защищаясь от вихря винта. За ним последовали два капитана, один из которых носил пилотские крылышки. Взобравшись на борт, они начали устанавливать радиостанции, которые передали им их помощники. Пока это происходило, капитан с крылышками наклонился к нам, ткнул в точку на карте, куда мы должны были их доставить и показал большой палец в знак того, что они готовы к взлету.

Райкер поднял «Хьюи», завис и развернулся в нужную сторону. Пока мы набирали высоту, которую от нас потребовали, я глядел назад.

«Сапог-6» и один капитан сидели на скамейке, лицами к нам. Витые провода тянулись из их гарнитур к куче раций на полу. Второй капитан, авиатор, сидел к нам спиной. Он должен был консультировать «сапог», как правильней использовать вертолет и его экипаж.

Командир-пехотинец и его помощник склонились над картой, покрытой пластиком. Карта была пришпилена к деревянному квадрату, который помощник держал у себя на коленях. Они общались по собственной переговорной системе и помощник делал на карте пометки жировым карандашом.

«Сапог-6» постоянно переключал свои рации с канала на канал. Я попытался послушать, о чем он говорит, но не знал его частот. Один раз он вышел на волну, за которой я следил.

— «Рыжий Пес-1», «Сапог-6», — цифра 6 всегда означает босса, чертово начальство. «Рыжий Пес-1» — это был позывной одного из его подчиненных, вероятно, лейтенанта, командира разведгруппы в лесах внизу.

— На связи, сэр.

— Доклад.

— Контакт все еще не установлен. Продолжаю движение по азимуту один-восемь-ноль.

— Вас понял, продолжайте, конец связи, — и он тут же переключил канал на кого-то еще. Он был очень занят. Внизу, меж кустов и деревьев, продираясь через слоновую траву, двигались тысячи солдат, изо всех сил пытаясь установить контакт с отступающими частями АСВ.

Если бы я так не любил летать, эта работа показалась бы мне очень скучной. Все, что от нас требовалось — следовать по курсам, которые расчерчивали южный конец долины. «Сапог-6» отдавал приказ и капитан-авиатор, подключившись к нашему переговорному устройству, выдавал новый курс.